Поделюсь гипотезой, в которой не уверен до конца. Тем не менее она того стоит. Иногда важность добавляет вес там, где не хватает вероятности. Например, у вас есть гипотеза, что сегодняшним днем, вопреки ясной погоде и прогнозам синоптиков, все равно пойдет дождь. Просто потому, что может. Вы даете ей, положим, 5% вероятности, и скорее всего это будет значить, что вы ее практически проигнорируете – зонт не возьмете. Но теперь представим, что у вас гипотеза с теми же 5% вероятности, что ваш дом скоро рухнет, потому что с краю какая-то трещина. И это не те 5%, которые можно игнорировать. Так вот, дальше будет важная тема и вероятность (субъективная, на глаз, другой пока быть не может) выше, чем 5%.

***

Начнем издалека. Есть разные определения, что такое «развитие» и «прогресс». Например, такое: движение в сторону большей разнородности и связности от однородности и бессвязности. На протяжении миллиардов лет так и было, изредка прерывалось катастрофами, но их можно считать случайностью и коррекцией к основному тренду.

Я бы назвал это развитием знания. Больше развиваться во Вселенной просто нечему (на всякий случай напомню, у меня очень широкое определение знания, по Дэвиду Дойчу). Переиначивая Демокрита, есть только знание и пустота.

Как писал Грегори Бейтсон, есть плерома и креатура. Плерома – это те самые атомы, мертвое и скучное. Креатура это то, где уместно употребить слово «информация». Как только появляется информация, у Бейтсона сразу же появляется разум, как то, что с ней работает. Да, у него очень широкое определение разума. Если при описании работы термостата уместно употреблять слово «информация», значит, термостат разумен. Считать, что Бейтсон сошел с ума, непродуктивно – о словах не спорят, а договариваются. Он вот договорился сам с собой таким образом. Но мы отвлеклись.

Давайте уточним, о чем я договорился с собой. Точнее сказать, выбрал из онтологий, существующих в культуре, ту, что счел наилучшей и подходящей себе.

Обычно считается, что знание это как бы информация улучшенной категории, высшего сорта. Термометр что-то показывает – это информация. А в учебнике уже знания. Так разговаривают на естественном языке.

Но если знание занимают в онтологии центральное место, там немного по-другому. Нет информации самой по себе. Нельзя сказать, что это автономная вещь, или свойство, или процесс. Следы в лесу – это информация или нет? А смотря для кого. Для меня, городского жителя – нет. Для охотника – да. Для собаки – тоже информация, но другая. Будет ли информацией газета для не умеющего читать? А для того, в чьем мире нет понятия газеты? Будет лишь обертка, и то при условии, что в его мире есть понятие обертки.

Есть здесь информация или нет, зависит от принимающей сигнал стороны. А ее способности к восприятию определяются ее программами взаимодействия с миром. Иными словами, есть здесь информация или нет – решается знанием.

Это и есть для меня «эволюция». С самого начала она идет направленно, знание возрастает. Мы видим это эмпирически, и это же следует из определения.

Напомним, знание адаптирует.

А значит, если вынести за скобки катастрофическую случайность, должно только возрастать. Катастрофы были, но чтобы самым общим трендом было уменьшение знания – так не было. И не может быть сугубо логически: если по закону все катится только вниз, откуда взялась та горка, с которой катимся?

Часто говорят об экспоненциальном или гиперболическом росте. Именно так, по гиперболическому закону, росла численность населения Земли до 1970-х годов. До определенного момента (чуть подольше) также росла экономика. Людей можно посчитать, знание измерить сложнее. Можно прикинуть биты накопленной людьми информации, но, согласитесь, это не то. Однако, глядя на историю последних столетий, кажется, что знание человечества, как минимум, не отставало в росте от человечества.

Гиперболическая функция в какой-то момент срывается в бесконечность. Для численности населения в 1960 году даже посчитали, когда это произойдет, если функция не надломится. Посчитал Хайнц фон Ферстер в статье «Судный день. Пятница 13 ноября 2026 года» . Понятно было, что бесконечность не воплотится на земле, значит, функция сломается раньше. Сломалась в 1970-х годах, и демографическая кривая ложится на демографическое плато.

Что произойдет с ростом знания? Оно станет бесконечным в свою «пятницу 13-го»? Вряд ли, но все равно произойдет что-то важное, если тренд продолжится. Что именно, представить почти нельзя, но будет другой мир. Сторонники версии продолжения тренда называют это технологической сингулярностью, и помещают ее дату в первой половине 20-го века, обычно между 2030 и 2050 годами.

Вспомним, что произошло с демографией, которая более миллиона лет бодро двигалась к своей сингулярности. На подступах, совсем уже близко (всего за полвека до часа X, с учетом масштаба это значит «за секунду») тенденция сломалась.

Вероятно, здесь она тоже сломается. Иначе мы увидим, что такое бесконечное знание, а такое в нашем мире не показывают. Заметим, что даже партия верящих в сингулярность не говорит о загибе функции в бесконечность. Говорят осторожнее – продолжение тенденции приведет к сильно новому миру. Не все верящие в сингулярность верят, что это рай, но все согласны, что это «новая земля и новое небо».

Надо объяснить, почему сломается (или уже надломилась) та динамика прогресса, что была в 19-20 вв. В узком смысле речь о темпах развития науки и технологии, в широком – о развитии знания в горизонте биг хистори.

***

Почему вообще эволюционные существа производят все больше знаний? Потому, что они машинки, созданные для этого. В мотивационном блоке они закодированы максимизировать удовольствие и минимизировать страдание.

Радует нас, как правило, сохранение и умножение вселенского знания посредством наших тел.

Почти все, что нас радует, может быть сведено к этому. Или это прямое действие машинки, производящей знание, или сбой, но следующий оттуда же.

Допустим, влюбленность. В основе канализированная культурой сексуальность. А секс – это для нас приватное развлечение, а для эволюции случайно найденный, но отличный способ оптимизировать устойчивость и вариабельность популяции, в конечном счете – инструмент адаптации знаниевых структур. Что мы с этим сделали для себя, в плане эволюции не так важно. Она работает с запасом. Если отдельные особи что-то перепутают с партнерами или способами (гомосексуализм сильнее распространен в природе, чем кажется поборникам естественных норм), эволюции все равно. Главное, чтобы в мотивационном блоке была красная лампочка «оргазм», желтая лампочки «влечение» и т.д. И чтобы это было у всех и загоралось почаще. Собака может сношать ботинок, тюлень – пингвина, люди – кого угодно, это все частности, на большом статистическом массиве все, что надо, все равно попадет куда надо. Совокупляясь, вы умножаете знание.

Люди радуются, когда побеждают, добиваются, избегают опасности, повышают статус, вызывают любовь. Это все мотивационный блок. А чем они все это делают? В широком смысле один шахматист побеждает другого тем же самым, чем и боксер. Можно сказать это знаниевый перевес. С шахматистом – понятно. А как же боксер? На ринге не кроссворды разгадывают, там обмениваются ударами. Но что значит – выдающийся удар? Это изначально подходящая генетика. Из любого человека нельзя сделать чемпиона. Гены – знание по определению. Это правильные тренировки. То есть школа, которая тоже знание. Это само ведение боя, где помимо сильного тела, важна эффективность нервной системы, и тоже достигается упражнением. То есть опять школа, какие-то знаниевые вещи. Давайте привыкнем наконец к широкому смыслу слов. Хороший боксер это кладезь знаний. Все остальные тоже.

Возьмете вы композитора, полководца или огородника, успешность соотносится с тем, какое там знание. Сигнал из мотивационного блока всегда обращается к тому или иному знанию, и совершенствует его просто потому, что надо.

Люди будут делать то, что велит их психика. Не переоценивайте причинную роль мышления. В лучшем случае – это ключ, которым поворачивается что-то в психике, и она по-другому выдает и принимает сигналы. Например, рука не ударит там, где раньше бы ударила. «Ну ты, Вася, пацифист». Значит, мышление повернуло ключ, и психика Василия зажила по-другому.

Что обусловило научный и технологический прогресс человечества? Мотивационный блок психики толкал в эту сторону. Для того, что нам надо, требуются ресурсы, в том числе вот такие, люди их максимизируют. Наука и техника – это власть над средой. Среда – это то, с чем приходится иметь дело. И желательно так, чтобы она делала, что нам надо. Пока все тривиально, какие-то школьные истины.

***

Но я как-то говорил о «партии хакеров». Среда, власть над ней – приходится иметь с этим дело. Но ведь нужно совсем не это.

Нужно максимизировать какие-то переменные внутри своей головы. Что, нельзя напрямую?

Наркотики, медитации, религиозные практики – попытки предпринимают с разных сторон. Пока что получается так себе. Иначе мы все уже давно сидели бы в позе лотоса, или в монастыре, или на героине, и этот разговор не возник – а зачем? В момент оргазма и прочей сильной радости не философствуют.

Эволюции нет как субъекта, но если бы он был, это был бы эталон хитрости. Такое ощущение, что все ходы хакеров уже предусмотрены. Кажется, простая задача – придумать хоть один эффективный наркотик. Который бы действительно делал то, что обещает поначалу. Без подлянки, то есть без ломки, без побочных эффектов, и более-менее подходил бы всем. Так ведь нет.

Победив, партия хакеров отменит основания прогресса. Что такое счастье? Вспомним «Фауст» Гете: «остановись, мгновение, ты прекрасно». Скажем то же самое точнее и зануднее: помещение психики в состояние, не имеющее в самом себе оснований для своего прекращения. Нам же постоянно «не то». То жарко, то холодно, то обидно. Холодно и обидно – это те внутренние основания, которые требуют изменить состояние психики, и ради этого человек, в конечном счете, покупает штаны, а потом летит на Луну. А если не обидно и не холодно – какая Луна, зачем? Можно даже обойтись без штанов. Но мы видим, что партии хакеров не хватает лишь средств, ее интенция безупречна. Эволюция создала нас теми, кто ее предаст. Потенциальный бунт против нее изначально прописан в коде.

Парадокс в том, что с ростом знания растет техническая оснащенность партии, победа которой отменит необходимость роста знания.

Даже на банальном примере видно: сейчас придумать новый наркотик проще, чем тысячу и даже сто лет назад. Продать сложнее, а придумать проще.

Но это обходные пути, можно взять крепость, ударив в главные ворота. Если все дело в скупости мотивационного блока, цедящего счастье по капле, и подносящего стакан боли залпом, резонный вопрос – а не перекодировать ли сам код?

Именно это предел старинного слогана, обращенного к человеку: познай самого себя. Мы значит – познать?

Мы окончательно знаем то, что можем сотворить, переделать и чем можем управлять.

Авиаконструктор знает самолет, пассажиры нет. В том смысле, в каком знает авиаконструктор, человека еще никто не знает. Хотя в 19 веке, например, сделан важнейший рывок к полному самопознанию – человек представлен как эволюционное существо, это его главная характеристика, многое сразу понятно. В 20 веке рванули дальше: генетика, карта мозга.

Финалом развития психики как пакета программ предстает знание собственного кода.

Как только это станет возможным, код перепишут. В психике нет причин, по которым она отвергнет свою трансформацию.

Люди кладут жизнь на то, что то, чтобы вырастить трех детей или накопить миллион долларов – стимулом того и другого служат определенные импульсы в мозге, их частота и интенсивность. А теперь представьте, что те же импульсы и даже куда лучшие можно будет получать, созерцая пластиковый пакетик или грязную лужу. Если код это позволяет. Какой, к черту, миллион долларов, какие дети? Обычная психика быстро согласится, что это всего лишь плохие средства – и отдастся грязной луже.

Это прозвучит для кого-то грустно, но в среднем психика откажется от красной таблетки и возьмет синюю (если кто забыл, это из фильма «Матрица»: красная таблетка означала пробуждение в жестокой реальности, а синяя – в удобной иллюзии). Просто синие таблетки мы еще не умеем готовить, только красные, нагнетая вокруг них пафос.

Знание своего кода будет нашим предельным знанием, поскольку отменяет необходимость дальнейшего роста знания.

Все, мы больше независимы от среды, нам от нее ничего не надо – нечего и познавать. Разве что вопросы, связанные с надежной изоляцией нашей кайфовни от очень больших рисков в очень короткой перспективе. Что будет хотя бы через миллион лет, под героином не интересно.

Это удар в главные ворота, возможен еще обходной маневр – виртуальная реальность. В этой все счастливы быть не могут, вопрос упирается в сам характер необходимых к тому ресурсов. Все не могут быть умнее и красивее среднего, например. В виртуале – могут. И задача также чисто техническая. Думаю, процесс пойдет по обоим направлениям. И это вам не старый добрый этиловый спирт – спиться дано не всем, а здесь, как писали классики, воистину «никто не уйдет обиженным».

***

Это объясняло бы парадокс Ферми. Почему во Вселенной, где миллиарды звезд, никто еще с нами не познакомился? Мы такие дети, что с нами нельзя общаться? Но разум универсален. Например, если инопланетяне существуют, у нас с ними похожая математика. Миллионы лет эволюции не создают какой-то сверхразум, для которого мы амебы.

Может быть, мы одни разумные существа во Вселенной? Но миллиарды звезд только в этой Галактике и миллиарды лет на бросание игрального кубика эволюции, и мы одни? Трудно поверить в такую уникальность. Триллионы раз кидался кубик, а выпало только здесь.

Приводят только две версии: либо мы не интересные, либо мы одни. Возможна третья – они вышли на свое предельное знание, после чего гипербола, по которой росло знание, надломилась. Им не до нас. Все, что им надо от мира, дает их грязная лужа или даже ее отсутствие. Можно сказать, их цивилизации коллапсировали в черную дыру предельного знания. И как там живется, мы тоже скоро узнаем.

Я употребил сильное выражение – «Конец Света». Но конечно, это не погибель. Это конец известного типа большой истории, как она шла не только сотни тысяч лет с человеком, но и миллионы лет до него. Что до знаний, там ничего особо не сгинет, лишь замедлится, вплоть до остановки. Можно назвать это глобальный когнитивный коллапс.

Главное, что это не больно, даже наоборот. Будь это больно, оно не имело бы шансов.

Как вариант – все уже наступило, и мы сейчас живем в симуляции. В парке развлечений, хотя местами развлечение так себе, или испытательном полигоне, хотя откуда там испытатели? Про это есть известная статья Ника Бострома «Доказательство симуляции», кому интересно – там этот вариант рассмотрен и многим кажется, что почти доказан.

​ ​